Усадьба Демьяново – это замечательный памятник русской архитектуры XVII – XIX веков, расположенная в черте Клина, усадьба известна с 1624 года. Ее владельцами в разные годы были: Благово, Колычевы, Арсеньевы, Наумовы, Римские – Корсаковы, Полторацкие, Мертваго, Загоскины, Танеевы. В 1785 году в усадьбе гостила Императрица Всероссийская Екатерина II, с будущим императором Александром. Летом 1811 года в Демьянове, проездом в Петербург, гостил Василий Львович Пушкин, который вез своего племянника Александра Сергеевича Пушкина для поступления в Царскосельский лицей. В 1817 году в усадьбу приезжала вдовствующая императрица Мария Федоровна. Часто в Демьяново жил Сергей Иванович Танеев – композитор ученик Петра Ильича Чайковского и брат последнего владельца усадьбы, часто летом отдыхали: писатель Андрей Белый, народная артистка Мария Николаевна Ермолова, писатель - сатирик Салтыков – Щедрин, Г.А. Джаншиев, писатель М.Н. Загоскин, Т.П. Пасек, климатолог А.И. Воейков, А.А. Алябьев, С.Т. Аксаков, философ И.С. Соловьев, семья музыкантов Гнесиных. В усадьбе располагалась знаменитая лаборатория академика Тимирязева в которой он работал с 1900 по 1917 годы. Известный художник Аполлинарий Михайлович Васнецов отдыхал и трудился в «Демьяновской мастерской» (в летние месяцы) с 1902 по 1917 год: «…я думал, что Демьяново – это и есть рай на земле. А должно быть, это так и было на самом деле» - вспоминал сын великого художника.
На погосте возле храма имеются мемориальные захоронения семьи Чайковских (родные братья композитора Модест и Ипполит, племянники), семьи Танеевых, брат писателя М.Н. Загоскина, защитник Порт-Артура, купцы и духовенство города Клин.
С 1991 года Усадьба Демьяново является филиалом государственного Дома – музея П.И. Чайковского. До сих пор совершенно не ясно, где проходят границы «памятника», охранной зоны, а так же зоны регулируемой застройки.
Просим вас принять срочные меры по защите, уникального архитектурного, исторического, ландшафтного памятника «Усадьба Демьяново» от культурной и материальной катастрофы.
На сегодняшний день в планах местных чиновников захват земли с целью использования ее то ли под строительство коттеджей, то ли под местный «Лас-Вегас».
Все жители города Клина, имеющие свою гражданскую позицию, прихожане Успенского храма в Демьяново, потомки владельцев и знаменитых гостей Усадьбы Демьяново, общественные организации не только огорчены, но просто возмущены складывающимся положением дел.
До революции 1917 года усадьба Демьяново была более 1000 гектар земли (туда входили: Демьяново, Сохино, Горки, Стреглово, Акулово, Бородино, частично река Сестра, кашеварово болото, лес «зверинец», два парка «старый» - пейзажный и «новый» регулярный, каскад переливных прудов, многочисленные дачи, трех этажный дворец, флигеля, мельницы, хозяйственные постройки, опытные и сенокосные поля, лаборатории, конюшни, фабрика, яблоневые сады, гроты, (есть предположения, что в XVIII веке в усадьбе были; фонтаны, галерея, театрум, усадебные увеселения и шутихи того времени) и т.д.). До нашего дня от Усадьбы сохранилось всего около 7% (это 76 гектар охранной зоны в том числе 38 гектар собственно памятника).
Если планы чиновников будут воплощены то от Усадьбы останется 20 гектар (куда войдет Церковь, кладбище, Церковно – приходская школа, противотуберкулезный диспансер и собственно остатки построек усадьбы которые попадают на отведенную территорию), а это уже меньше 2% от Уникального культурного, исторического, ландшафтного памятника (жемчужины нашей страны и Подмосковья).
Поторопитесь, пожалуйста, а то будет поздно. Кстати, уже оформляется межевое дело на земли усадьбы с целью «законного» дележа усадебных земель.

С надеждой на скорейшее содействие,

По поручению «Общества друзей Усадьбы Демьяново»
Президент НО Благотворительного Фонда
«АРХИТРИКЛИН»
Петр Липатов

Демьяново, которое помнится.

События 30-летней давности, дела не столь давно минувших дней.
Студентки союзных консерваторий, как награду, получившие возможность приехать на практику в Дом-музей П.И.Чайковского в Клину, чтобы водить экскурсии и изучать рукописи любимого ученика Петра Ильича, сугубо элитарного композитора С.И.Танеева, светлым августовским вечером пришли в усадьбу Демьяново. Среди старых деревьев виднелся закрытый храм. Рядом - уютный двухэтажный домик с занавесками и ярко-красной геранью на окнах – бывшая церковно-приходская школа или учительский дом. С другой стороны светло-зеленое строение с мемориальной доской, на которой словами Карла Маркса поминался владелец усадьбы В.И.Танеев. «А вон библиотека – сказали две женщины, указав на выглядевший прочным и основательным, длинный, светлый в классическом стиле дом с высокими ступенями на торцевой стороне. Большая дверь была закрыта на перекладину с внушительным замком. Сбоку на стене успокаивающая табличка «Охраняется государством». В то время мы еще не думали об оборотной стороне этих слов, не позволявших прикасаться к памятнику никому, кто мог бы остановить его разрушение… Прекрасный парк, солнце, тишина, нарушаемая лишь пением птиц, доброжелательные жители и душа, полная музыки от соприкосновения с казавшейся абсолютно живой ее историей, которая подтверждалась на каждом шагу даже так: аналитическое описание хора Танеева на могиле, доставшееся мне, и могилы Чайковских и Давыдовых у большого дерева на демьяновском погосте, а рядом замшелые могильные холмики Танеевых.
Сто лет пройдет, сто лет – забытая могила,
Вчера зарытая, травою порастет.
После этого, дома, в Минске, как то сама собой сложилась тема дипломной работы, посвященная камерно-инструментальному творчеству Танеева, и через год я снова была в Клину со старыми и новыми друзьями. Однажды вечером, придя в усадьбу, мы оказались в пустом заброшенном храме, уже без окон и дверей, с маленькими деревцами по краю крыши. У старой, строгой, в темно-синих и коричневых тонах фрески «Положение во гроб» стали в кружок и запели:
Иду в неведомый мне путь,
Иду меж страха и надежды.
- начало кантаты Танеева «Иоанн Дамаскин» с поочередными вступлениями всех четырех голосов. Под сводами храма наши полудетские еще голоса прозвучали так, что мы не узнали себя. Храмовая ли акустика, серьезность ли и возвышенность момента сделали их зрелее, сильнее и гибче, чем обычно. Шел 1977 год.
Через некоторое время суждено было стать клинчанкой и в Музее Чайковского каждое лето встречать студентов, приезжающих на практику, вести с ними занятия.
Демьяново было любимым местом прогулок. Не раз собранные по пути полевые цветы ложились на могильные плиты и при этом ребята говорили между собой цитатами из только что прочитанных воспоминаний и писем никуда не ушедшего XIX века.
Каждый вечер дома из окна можно было смотреть, как садится солнце за высоким шпилем с крестом среди больших круглых крон старых деревьев. Однажды у этого окна ко мне подошла моя пятилетняя дочь с листом бумаги и карандашом и сказала: «Подпишись: Общество спасения Демьянова и реку Сестру. 27 числа в 5 утра пойдем драться с бандитами.» По демьяновским тропинкам и берегам Сестры она бегала столько, что за каждое лето стаптывала по три пары сандалек. А свое «заявление» сделала в пору, когда велись широкие дискуссии о строительстве в охранной зоне усадьбы Больничного комплекса.
Это уже события 20-летней давности.
Тогда к нам приходили в музей и участливо спрашивали: «Как ваше здоровье? Ведь правда вам нужна больница?» Но наши попытки говорить о ландшафтотерапии, психогигиене, о том, что сограждан нельзя лишать единственного места отдыха и, наконец, следует с уважением относиться к родной истории, не вызывали сочувствия, а в ответ на прямое возражение главного хранителя прозвучала угроза: «Мы вас лечить не будем!!»
Строительство начали, сократив охранную хону чуть ли не до кладбищенской ограды, а в качестве «косточки», брошенной сотрудникам музея, позволили устраивать общегородские субботники в заросшей борщевиком усадьбе, где трудящихся на них следовало просвещать лекциями об истории Демьянова, что и поручили мне…
Помню две большие стопки толстых общих тетрадей на столе моей доброй соседки, краеведа и позднее директора музея А.П.Гайдара Иды Моисеевны Папуловой, из которых мы выискивали по предложению и составляли из крупиц историю усадьбы. Именно у нее в доме я нарисовала очень общий тогда план с ожерельем естественных и искусственных прудов, тянущихся от южной окраины города через Демьяново к реке, и выписала в столбик имена владельцев и гостей усадьбы. Найденная в библиотеке музея ветхая книжка Андрея Белого «На рубеже двух столетий» показалась островом спасения. К ней прибавились книга Т.П. Пассек «Из дальних лет» и небольшая иллюстрированная монография Л.А.Беспаловой о творчестве А.М Васнецова.
Слушатели на субботниках оказались очень заинтересованными, они задавали много дельных вопросов, выражали свое отношение к происходящему. Милые работящие женщины посетовали вместе со мной, что будут уничтожены обжитые соловьями кустарники на берегу, и стоки от больницы пойдут через город, пояснив: «Мы сами строим эти очистные сооружения и знаем, что они ни от чего не спасут». Тут же рядом был партконтроль в лице популярной общественной деятельницы, в присутствии которой я обмолвилась, что история и культура Демьянова принадлежит всему миру, и в ответ получила начальственный «рявк»: «Так пусть весь мир и восстанавливает!», - и была названа смутьяном. Субботники продолжались, лекции тоже, и меня встречали словами: «А, музейные пришли, сейчас смута начнется».
Потянулось 15-летнее строительство больницы, о котором можно было бы сказать: «Бог не благословил».
А в усадьбу хлынула нечисть. Стали громить памятники, свернули самую большую плиту с могилы В.И.Танеева. В развалинах церкви устроили притон. И Демьяново стали обходить стороной. Лишь сотрудники музея перед праздниками, на которые приезжали потомки Чайковских и Танеевых, приходили делать уборку в музейных некрополях, да храбрые студенты-практиканты стайками появлялись здесь. Помню, как педагог Московского музыкального училища при консерватории Валерия Владимировна Базарнова подняла обломок мраморного надгробья Юрия Львовича Давыдова с остатками надписи и положила в сумку, кто-то из рядом стоящих с иронией посмотрел на нее, но через секунду ученики сделали то же самое.
В год 150-летия Чайковского совхоз «Клинский» наконец отдал усадьбу музею после предварительного поджога старых конюшен. Но кирпич для реставрации кладбищенской ограды растаскивали ночами дачники, и лишь музейный агроном, трудолюбивая и стойкая Елена Борисовна Березовская с помощниками спасала один из красивейших в Подмосковье рукотворных парков, для которого когда-то выписывали семена и саженцы экзотических деревьев, от борщевика, грязи и мерзости запустения.
И вот наступил долгожданный август 1996 года, когда в день Успенья Богородицы в Демьяново пришли священники Олег Денисюк, Евгений Каншин, Алексей Тюков и совершили праздничную службу с крестным ходом. Узнала о ней по возвращении из отпуска.
Помню тихий хрустальный осенний день десятилетней давности. Зеленый пруд с отражающимися деревьями и небом, и кучи мусора и битого кирпича на месте храма, от которого уцелели часть близ алтаря и коробка стен с зияющей дырой вместо крыши. На земляном полу, справа от бывшей солеи, подобие кануна, таз с песком для свечей, большой чугунный крест, и бурные слезы, которые долго не могла остановить, обнимая и гладя на этот крест.
Начались молебны и акафисты у бумажных икон, иногда на открыточках. Немногочисленные прихожане устилали пол картонками и домоткаными дорожками поверх, приносили вышитые полотенчики под иконы. Спасаясь от холодов, соорудили печку, и мой семилетний сын серьезно и ответственно таскал доски и хворост, чтобы топить ее. После службы выходили из храма закопченые. Молитвами прихожан, верой и мастерством о. Олега, когда- то с отличием закончившего МИСИ, руины, выглядевшие разбомбленными, стали постепенно превращаться в храм. Помню, однажды я не успела испугаться, когда батюшка на высоте предполагаемой церковной крыши, как дух, перелетел с одной стены на другую, цепляясь руками за металлическую перекладину – только ноги, висящие из-под рясы, проплыли над головами.
Вскоре соорудили фанерный алтарь, затянули пленкой переход в трапезную часть храма, и в небольшом пространстве начали служить Литургии.
Под пение молитвы «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко» в лучах солнца, пробивающегося сквозь летнюю листву, воздвигли большой кружевной крест над храмом.
Подрастающий сын бегал «строить храм» - засыпал керамзит под фундамент и даже выкладывал мраморную ступеньку солеи у пределов Николая Угодника и Дмитрия Ростовского, за что был приглашен встречать пасху 2000-го года и во время крестного хода получил в руки самую старую икону храма, чудом уцелевшую «Всех Скорбящих Радость». В то утро после службы мы с прихожанкой Татьяной, мамой трех сыновей, рядом с которыми она выглядела их старшей сестрой, шли через поле навстречу встающему солнышку и кричали по очереди: «Христос Воскресе!» - «Воистину Воскресе!», а наши мальчики недоуменно поеживались, глядя на нас: вроде взрослые, а веселятся, как малышня.
В восстановленной, большой, как трехэтажный дом, колокольне разместили и трапезную, и классы воскресной школы для детей и взрослых, и библиотеку. Миниатюрная, в интеллигентских очках, с маленькими ручками и тихим голосом, юрист Тамара Васильевна стала звонарем. Строго соблюдая уставные правила, она по часу звонит перед началом служб. Демьяновские колокола можно услышать и во дворах 5-го микрорайона, и в музее Чайковского, и 3-ем микрорайоне – звон плывет над всем городом, освящая и очищая от духовной грязи клинский воздух.
Прихожане любят по-монастырски долгие и благоговейные службы о. Олега с живыми, горячими, высоко интеллектуальными проповедями, понятными, интересными и полезными всем от мала до велика. Сколько радости было, когда нашего батюшку наконец возвели в сан протоиерея!
В демьяновском храме родилось чудо – святыня этого храма. Издавна подобные святыни возникают как противостояние Духа Божьего и Его благодати пучине греха и безверия. Отреставрированная всеми любимой тетей Валей плащаница стала началом возрождения Монреальского чуда – 15 лет мироточившей Иверской иконы Божьей Матери, которую хранил Иосиф Муньос Кортес. Незадолго до гибели он сказал, что недалеко от Москвы живет женщина, у которой продолжится это чудо. Ныне приложиться к ее иконам, истекающим целебным миром, приезжают священники и верующие из Афона и Америки, из монастырских обителей нашей страны. Мне, музыканту, вспоминаются слова знаменитого музыкального критика, писателя и ученого пушкинской поры В.Ф. Одоевского, ответившего на поругание «Руслана и Людмилы» Глинки: «О, верьте мне! На русской почве вырос роскошный цветок, - он ваша радость, ваша слава. Пусть черви силятся всползти на его стебель и запятнать его, - черви спадут на землю, а цветок останется. Берегите его, он цветок нежный и цветет – лишь один раз в столетие». Этими красивыми и добрыми словами хочется ответить злобствующим завистникам, кричащим, что это чудо «не от Бога», только потому, что оно произошло не у них.
Среди друзей настоятеля и прихожан Демьянова – даровитейший режиссер кинодокументалист В.Е.Рыжко. Его документальные фильмы в высокохудожественной форме рассказывающие о трагической истории наших святынь, возрождении храмов и монастырей собирали огромные аудитории в кинотеатре «Мир», а появление на службах в Пасху и на Всенощной в ночь убиения Святых Царственных Мучеников - всегда радость для всех, кто знает Виктора Егоровича. Дома хранится видеокассета фильма «Русская Голгофа» с дарственной надписью от автора. В душе – слова, когда после намерения снять фильм о Клине и просьбы принести семейные фотографии Виктор Егорович, посмотрев снимки моих родителей и прародителей, вдруг сказал: «Ваша семья достойна отдельного фильма». Дай Бог еще встретиться. А вдруг этот замысел осуществится…
Среди особенностей Демьяновского храма и заслуг настоятеля – непременные службы в ночь на 17 июля. Батюшка всей душой откликнулся на призыв принести всенародное покаяние за убиение Помазанника Божия Царя-мученника, и еще до объявления поминовений в церковных календарях начал служить ночные литургии, во время которых нисходит редкая благодать, подобная Пасхальной и Рождественской. И святые откликнулись. В эту ночь в доме Валентины на мироточащем образе Николая Чудотворца, вырезанном из бумажного календаря, проступают образы всех семерых царственных мучеников, а после праздника икона принимает обычный вид, если можно назвать «обычным» образ, мокрый и блестящий от благоухающего мира…
Возрождается православная жизнь села Стреглово после того, как на Николу Зимнего установили поклонный крест. В морозный день Крестный ход с водосвятием прошел через всю деревню и ни на секунду не останавливалось молебное пение. Только Бог может давать столько сил! Вскоре после этого начались еженедельные литургии, воскрешая времена, когда крестные ходы шли от Стреглова до Демьянова.
Приходская жизнь – это не только строительство, службы, занятия и кружки в Воскресной школе, но и интереснейшие паломнические поездки. Отправляясь поклониться святыням, о.Олег в пути, чередуя молитву с просмотром фильмов об истории обители, которую предстоит посетить, с большой заботливостью настоящего духовного пастыря готовит своих прихожан, и рядом с ним не происходит духовных недоразумений и искушений, крайне болезненных в иных случаях. Любимые места паломничеств – Псково-Печерский монастырь и Оптина Пустынь, дивное Дивеево и Триице-Сергиева Лавра. Настоящими праздниками для всех прихожан были поездки и рассказы с просмотром видео- и фото в Екатеринбург, Иерусалим и города Святой Земли. После посещения Соловецких островов по иному стали восприниматься некоторые имена в истории усадьбы Демьяново, например, Андрея Михайловича Колычева. Такую же фамилию носил знаменитый московский Святой, митрополит Филлип, прекрасно обустроивший жизнь в Соловецком монастыре. За это он был приглашен в Москву Иваном Грозным. Но царю не понравились нелицеприятные предостережения и обличения мудрого Владыки. Сосланный в Тверь, Святой был задушен там Малютой Скуратовым.
У Демьяновского храма и усадьбы много друзей, всегда желанных гостей. Это и любимый всеми батюшка иеросхимонах Селафиил. Своим христоподобным обликом он напоминает знаменитого христианского философа и поэта Владимира Сергеевича Соловьева, в конце 19 века гостившего в Демьяново, и оптинского новомученика святого иеромонаха Василия. В Оптиной Пустыни он встречает нас щедрыми, мудрыми беседами, в которых сплетается духовное наставничество, редкая эрудиция, доброе и изящное чувство юмора. Появляясь в Демьяновском храме, он обязательно выходит на исповедь, и после общения с ним каждый чувствует себя чище и лучше, чем может быть есть на самом деле. «С преподобным преподобным будеши» - по слову Божиему.
Это, конечно же, потомки родных и друзей Танеевых и Чайковских. Невозможно забыть знакомство настоятеля о. Олега и правнука владельца усадьбы Владимира Ивановича Иванова – Дятлова, состоявшееся в один из дней рождения Чайковского